О публичных выступлениях

Сценическая реабилитация всем и срочно!

Сценическая реабилитация всем и срочно!


Звучит как медицинский приговор. Но в общем-то так оно и есть. Нам всем нужна сценическая реабилитация.
Не пугайтесь. Это нормально.

Мы все травмированы сценической практикой в той или иной степени. У каждого это произошло в определенный момент жизни. Причем это не обязательно детство. Я наблюдал случаи, когда травма, а надо, наконец, называть вещи своими именами, это всегда психофизическая травма, происходила во взрослой жизни. При блистательной сценической практике в юности. Приведу пример. Ко мне на индивидуальные занятия пришла женщина, назовем ее Ирина. Она заявила сразу: я прошла за свою жизнь море Ораторских тренингов, я взрослый человек. По работе мне надо много, постоянно выступать, но на сцене происходит кошмар. Я нервничаю так, что покрываюсь красными пятнами, голос не просто дрожит, он прыгает. Задыхаюсь, руки трясутся, конечно, я пытаюсь держать себя, но от этого только хуже. Начинается скороговорка. Впадаю в какую-то полосу, где говорю, черт знает что. Меня просто несёт. Лезут слова паразиты.

Причем когда выступаю, я этого не замечаю. Боюсь смотреть в зал, боюсь увидеть в глазах сочувствие. Я один раз посмотрела в зал, людям искренне было меня жалко. Больше не смотрю. Быстрее закончить. Отработать и убежать! Словом, я, Юрий, на вас особенно не рассчитываю. Долго уже с этим ношусь. Приняла решение если ваши занятия не помогут, больше учиться не буду. Значит, это судьба." Причем весь этот страстный монолог произнесла красивая состоявшаяся женщина. Производящая совершенно обратное ее словам впечатление.

Мы начали искать. Искали случай. Корень. То есть тот момент, когда какой-то факт или череда фактов, у всех по разному, закрыл Ирину. Какое событие или череда событий так повлияли на ее сценическую практику. И это именно от Ирины я первый раз услышал порадоксальную вещь — в детстве и юности она не вылезала со сцены. И в школе, и в пионер лагерях, всегда была первой в желании выступать. Любила это дело. Но потом, во врослой жизни, произошло событие, которое перечеркнуло все. Все прежние навыки и опыт оказались совершенно бесполезными. Это подлинная история. Я в ней не буду раскрывать момент травмы. Нам она нужна в подтверждение того, что травма возникает не обязательно в детстве. А иногда, как и показывает этот случай, вопреки блистательной предшествующей сценической практике. Я был озадачен. Подобного случая в педагогике у меня ещё не было. Я предложил реабилитацию.

Теперь наконец надо пояснить этот термин.
Если просто, то сценическая реабилитация — это все те же выступления, но после совершенно новой системы подготовки. Именно системы подготовки. Причем это система состоит из трёх. А как правило все заняты одним, в блистательных случаях двумя. Итак, реабилитация — это своего рода тренинг, но тренинг не на основе травм, а такой тренинг, где ошибка разрешена. На занятиях какое-то время разрешается любая ошибка. Любой живой ход. Любое творческое проявление. Не знаю, понятно ли я пишу. Слова Нет — нет. Нет запретных тем. Нет скучных тем. Нет того, что может быть неинтересно, длинно, коряво и проч. Запрет снят. Есть только путь говорящего. Опыт — анализ. Опыт — анализ. Предметно, как это происходит: я прошу мне рассказывать истории. Любое наблюдение, не имеет значения, что. Как доехали до студии. Посмотрели новый фильм, понравился. Попробовали что-то вкусное. Главное, чтобы человек говорил. Связывал. Расчищал завалы. С ошибками, краснея, задыхаясь, как есть. Словом, на простых примерах учился владеть собой. Восстанавливал или создавал вновь нейронные связи. Это не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Опыт — анализ — работа над ошибками. Без оценки. Без критических замечаний. И это может происходить достаточно долго. Долго, но правильно. Конечно не только истории, паралельно идёт работа с раскрепощением тела, работа с речевым аппаратом. Теоретические обоснования сути ораторского искусства. Задача расчистить завалы и показать короткий и простой путь.

Приведу ещё один пример реабилитации, более подробный. Обратился ко мне Иван. Нет, не так. Иван до этого на протяжении нескольких лет занимался в группе в студии и поразил меня тем, что на камеру (мы записывали отзывы) он со своим другом объявил, что много лет занимается, а изменений никаких. Зеро! Полный нуль.

Потом он исчез на несколько лет, и вот год назад вернулся, но уже с конкретным запросом, у него в компании, есть такое мероприятие, как местный тэдекс. Каждый готовит крутую историю. Иногда даже приглашается для этого тренер. И потом торжественное выступление где-то в хорошем месте на выезде. Иван был новичком в компании и очень хотел через свое выступление со всеми познакомиться и предъявить себя в выгодном свете.

С этим запросом он ко мне и вернулся. Задача крутая. Я назначил индивидуальное занятие. Встретились. Ну, о чем будешь рассказывать? Не знаю. Давай искать. Что ты любишь больше всего всего на свете? Женщин и вино. Ну, об этом может и не стоит рассказывать публично. Хорошо. А что ты больше всего не любишь на свете? Ненавижу выступать. Последний раз делал презентацию. Сильно разволновался, потому что начальник сидел в зале. Все, что готовил, тут же забыл. В груди что-то сжалось. Голос полез наверх. Словом, так растерялся, что просто повернулся к экрану и начал презентацию читать с экрана. Забыв о зрителях. Так и читал до конца, спиной к залу. Позор полный. Прикольно, сказал я. Вот об этом и будем рассказывать. Не о презентации, а о страхе. Только нужно найти корень проблемы. Т. е. откуда, с какого факта это началось. Пусть это будет домашним заданием. Просто поразмышляй. Чуть-чуть.
На следующие занятие Иван пришел с историей. Это все документально. Было так круто, что я опешил. Иван с порога заявил, что нашел. Все вспомнил. Очень ярко. Теперь он знает. А произошло это открытие так. Он сидел на занятии в группе. Задание было выйти на публику и рассказать любую историю. Сидел и нервничал, так как ничего не шло в голову, сидел мучился и вдруг увидел внутренним взором картинку и вспомнил случай из детского сада. Случай, когда ему было 4 года. Просто потрясающе. Сейчас расскажу.

Иван жил тогда с семьёй на севере. Папа был крупным руководителем. Небольшой добывающий северный город. И вот уж не знаю почему, но он переходит в новый детский сад. Как раз под новый год. Дети в этом детском саду готовятся к ёлке. У всех есть роли. Ивана не берут, так как все роли распределены. Мест нет. Осталось полторы недели. Иван смотрит репетиции. А у мальчика Саши роль робота. И костюм робота — из коробки для холодильника там прорезаны отверстия для рук, и он обклеен фольгой. Блестит. А на голове специальный шлем. Тоже из коробки, и там даже есть лампочка. Производит впечатление. И на Ивана произвело. Он уже год как увлекается роботами, вырезает картинки из газет и журналов, так совпало. Вдруг чудо. Мальчик Саша сильно заболевает перед самым показом и роль робота дают Ивану. Только ты сам дома отрепетируй — сказала воспитатель — вот тебе стишок выучи его сам. Выучил. Отрепетировал дома в блестящем костюме перед зеркалом. Самое прикольное что лампочка в шлеме есть! Все круто. Мечта сбывается. Специально пригласил родителей, посадил их посередине, чтобы лучше было видно.

И вот премьера. Полный зал. Иван выходил последним. Триумф приближался. Он вышел и начал читать. Закончил. Сейчас обрушатся аплодисменты… Тишина. Не хлопают. Постоял ещё. Ничего. И тут какая-то тетя с краю ему громко шепчет: Мальчик. Ничего не слышно. Ещё раз повтори. Сними шлем и прочти ещё раз.
Иван снял шлем. Увидел публику. И всё. В груди сдавило. Растерялся. Все поплыло. И так на 31 год…

Мы не будем разбирать, кто в этой истории виноват. Иван, репетировавший один в шлеме или педагог. Это сейчас не имеет значения. Важен факт. Это событие закрыло парня на 31 год. И всегда при выходе на публику у него повторялось одно и тоже.
Грудь сильно сжималась. Начинался дыхательный спазм. Мысли улетали. Полный привет!
Мы взяли эту крутую историю на его тэдекс. Сделали ее грамотно. И его выступление признали лучшим. Он наконец-то первый раз в жизни получил удовольствие от сценической практики. Но главное не в этом. Мы нащупали путь реабилитации. Мы сделали операцию, которая упростила работу на публике. Теперь только вперёд. Иван получил технологию, следуя которой волнение не мешает работе на сцене. И это работает!
О публичных выступлениях