Забегая вперед — хорошо, что пошли. Предложу Валентину Васильевичу поставить эту пьесу у нас. Из хорошего, все.
Театр им. Пушкина. Полный зал. Мы на галерке под потолком. Дышать нечем. От мужчины справа — он опоздал — пахнет вином. Обмахиваемся программкой за 50р. Играют на языке. Субтитры.
Вы знаете, когда взрослые мужчины играют плохо в плохих же спектаклях мне почему-то за них стыдно. У режиссера ни фантазии, ни умения разбирать.
В пьесе есть слова:чем тратить деньги на спиртное, лучше сходите в театр.
Так вот французы сами себе противоречат.
И тут я уснул. И приснилось мне, что Эфрос не умер, и я смог увидеть его работы. Что умные мужики не ушли из режиссуры зарабатывать, оставив калек и пенсионеров. Анатолий Васильев не уехал, а мудрые бизнесмены дали ему денег на школу и жизнь. В гости к Фоменко пришел Станиславский и сделал пару замечаний. И все живы, живы. В возлюбленном ГИТИСе и у режиссеров и у актеров педагогам стали платить, и в аспирантуру потянулись не только неудачники. Сон был мимолётен. Я очнулся от шума. Носороги. Плевать мне на французов. Их не умение играть и ставить меня мало трогает. Не все знают, но в России был великий театр. Вот, по чему тоскует душа моя.
Я когда злюсь на артистов, в конце кричу: «Молодцы!». В этот раз помимо, еще и «Браво!» залепил. Кате было за меня стыдно. «Ничего, ничего дождусь». Подумал я, и пошел пить белое вино.