Бог мой, сколько всего у меня связанно с этой пьесой.
Посылка первая: Я считаю эту пьесу бездарной. Кто читал?
Отступление: Вечер. 4 года назад. Сижу дома. Вдруг звонок. Тепляков: Мартынычев, ты куда пропал? Мы решили дать тебе делать «Доброго человека…».
Ну, что я мог сказать: «Есть, Валентин Васильевич»! Это была моя первая и последняя самостоятельная работа в Гитисе, окончившаяся полным провалом.
Помню как Глеб Исаков — исполнитель главной мужской роли, спросил у меня: «Ю.Б. мы сделаем этот спектакль»? а я, уже чувствуя, что не сделаем, вру ему в глаза. Стыдно.
Анатолий Васильев в зале. Вот это да!
Дали третий звонок, а места в зале все есть. Женовач пришел. Какой-то он кривой.
Финал первого акта понравился. Особенно падающий с неба рис или зерно под музыку.
В антракте поговорил с Васильевым. Спросил как со школой на Поварской. Он сказал, что там проблема в документах и ремонте помещения. Был не очень уверен. Про сроки не сказал. «Не скоро». Мне показалось, что он помнит меня.
Калягин в зале. Такой маленький. Толстенький. У них что, слет?
Еще смешной случай. Тетенька подбегала ко мне два раза «Вы, играете в „Прокурорской проверке“ компьютерщика?» Я сначала не понял, растерялся и сказал: «Чуть — чуть». А когда она уточнила вопрос, сказал правду. Она очень расстроилась. До этого она весь антракт громко убеждала свою соседку, что это я. Она очень хотела, чтобы я играл в этом … Бог мой, ну и вечер!
Посылка вторая: Бутусов совершенно беспомощен в разборе. Не жалко. Картинку же делает. Из-за этого на сцене нет мысли, но есть сценография.
Народ пошел. Пятеро ушло. О, еще одна.
Финал второго акта мне тоже понравился. После подошел к Васильеву, спросил проведет ли он у нас в студии мастер класс. Он сразу отказал: «Я не даю матер классов, всем отказываю. Извините пожалуйста, извините».
Для меня Васильев это современный Станиславский. Ушел из театра довольный. Поговорил с самим!