Моя жизнь в искусстве

В СТАНКИН-е?

ЮБ: Нет. В СТАНКИН-е я учился на технологическом факультете, у меня была кафедра высокие технологии и информатика размерной формообразующей обработки. Проще говоря, это кафедра резки по металлу.

То есть вы умеете еще и резать по металлу!!!

ЮБ: Да-да, такой вот жизненоважной науке я учился!
Так вот, к тому времени до некоторой степени я уже понимал, что такое любительский театр. И интуитивно понимал, что, по сути, и профессиональный театр — такой же. Поэтому жить только актерским промыслом невозможно. И это наивно. Понимаете?

А где вы учились, что это за ВУЗ?

ЮБ: А, ерунда. Это никому неизвестный театральный ВУЗ, который раньше назывался Российская академия театрального искусства ГИТИС, а теперь называется Российский университет театрального искусства ГИТИС. О нем никто не знает и он не пользуется никакой популярностью среди абитуриентов.
Кстати, в Ступине меня обманули. Я сыграл главные роли в двух спектаклях, но мне не оплатили обучение.

Вам пришлось самому платить за обучение?

ЮБ: Нет, платить мне не пришлось, да я бы и не смог себе позволить. А, потом, нельзя учиться на актера за деньги. Какой в этом смысл? Ты либо талантлив, и проходишь все эти ступени, и тогда, когда-нибудь, может быть, что-нибудь из тебя выйдет… При чем здесь деньги? Это же смешно!!!
И поэтому мне пришлось поступать самому! Я поступил.

Это значит, что современные режиссеры — дилетанты?

ЮБ: Конечно! Я не говорю про всех. Но их много. И вот тогда я задумался о профессии режиссера или педагога. Я считаю, если что-то делаешь, ты должен делать это хорошо. И стремиться к тому, чтобы делать это лучше всех. Актер может делать лучше всех только с помощью педагога и режиссера.

А с точки зрения обучения, как можно стать педагогом по актерскому мастерству, есть какой-то отдельный факультет?

ЮБ: Нет, такого факультета нет. Есть актерский и режиссерский факультеты. Я окончил актерский. Педагогом можно стать только после окончания аспирантуры. Поэтому я поступил в аспирантуру, окончил ее, правда, я не защищался, но формально окончил… У меня еще есть возможность защититься.

Понятно, и что же после окончания аспирантуры?

ЮБ: Аспирантура дала мне право преподавать, и я стал преподавателем ВУЗ-а. Мне даже какие-то деньги платили, смешные очень. 8000 рублей в 2008 году, класс?

М-да. Это немного. А почему вы затем открыли студию для простых людей, а не продолжили преподавать для актеров? Чем простые люди показались вам лучше?

ЮБ: Здесь очевидная предпринимательская логика. Так я зачем, как предприниматель, буду сам себя обкрадывать?

То есть это только из-за денег?

ЮБ: Не только. Тут еще проблема в модели обучения, которую я почувствовал на своей собственной преподавательской шкуре. Существует проблема педагогическо-преподавательского состава в России. Это не только в актерской деятельности, но и везде в ВУЗ-ах. Педагоги — нищие, маленькие зарплаты, в профессию не идут умные мужики. И, в результате, среди педагогов, да и среди студентов, очень много лишних людей, не имеющих никакого отношения к профессии. Быть в этой среде я считаю негуманным по отношению к себе!

Где заканчивается самодеятельность и начинается искусство?

ЮБ: На этот вопрос в принципе не может быть ответа. Либо вы эмоционально увлечены происходящим на сцене действием, либо нет. И это может быть и в профессиональной сфере, и в самодеятельности.

Вы ориентируетесь на свою интуицию?

ЮБ: Нет. Никакой интуиции. Никакого шаманства! Есть законы.

Какие законы?

ЮБ: Я научился чувствовать правду или фальшь. Я вижу это по выражению лица и на слух. Это алфавит — интонационной и мимической деятельности. Я просто наблюдаю соответствие всего этого.

В психологии есть такое понятие «конгруэнтость». Вы об этом?

ЮБ: Да, но тут есть что-то еще. Я научился «подключаться», если это правда. И «отключаться», если это вранье.

Все-таки это ваше личное свойство — вот так определять фальшь или это алгоритм, которому каждый может научиться?

ЮБ: Это алгоритм, но его невозможно расписать по шагам, разве только какие-то общие слова. Его можно понять, получив определенный опыт. Я до четвертого курса искреннее не понимал, как педагоги это видят. Я удивлялся: «Как? Ну почему? Ну что за странные замечания?» Теперь я сам это делаю. Я вам могу объяснить в деталях, почему этот спектакль плохой, а этот — хороший. Этому можно научиться, если постоянно наблюдать и наблюдать, думать и много читать о профессии. Понимание приходит с опытом. Это называется «овладеть разбором». Я овладел им до некоторой степени. Но не полностью, все еще впереди.

Бывают ли ошибки с «попаданием»? Например, два отрицательных отзыва на сайте. Конечно, это очень маленький процент. Но все-таки это именно проколы, случайно слишком сильно задели девушек, переборщили? Или вы сознательно ТАК задели их, понимая последствия?

ЮБ: На самом деле отрицательных отзыва было три, но один я все-таки удалил. Его написали конкуренты, которые реально не приходили в студию, там были просто одни оскорбления. А с другими отзывами такая ситуация. Девушка занималась в исследовательской группе, и она там была не нужна. Я специально ее не выдавливал, нет. Но было определенное напряжение. А человек не понимал и упорно сопротивлялся.
Я просто дал ей задание, подготовить и защитить всю прессу по пьесе «Трамвай „Желание“». У нас есть такое задание в исследовательской группе, подготовить доклад. Это ужасно сложное задание. Подготовить — это ничего не значит, нужно доказать мне, убедить по-актерски, эмоционально вовлечь, заинтересовать. Это не просто доклад в привычном смысле, оттарабанил и все, это именно выступление! Если ты не можешь защититься и как следует выступить, то, зачем тогда ты в студии занимаешься? Она просто не смогла защититься и обиделась. Да, она подготовила материал, но не защитила его. Задание не было выполнено. Потом она плакала: «Я ночь не спала», ну, а кого это волнует? Задание выдано, бери и работай. Ночью, днем, это твои проблемы.

А порекомендовали бы вы какие-нибудь фильмы?

ЮБ: Смотрите фильмы с хорошими актерами: Аль Пачино, Энтони Хопкинс, Владимир Машков. Фильмы с Андреем Мироновым, Папановым, Леоновым, Смоктуновским. Не всегда вытаскивает режиссер, иногда вытаскивает актер. Из современных режиссеров я рекомендую Валерия Тодоровского. Крутой режиссер Валерия Гай Германика. Крутая не потому, что она носит пирсинг, или матом ругается, носит собачек, мне на это плевать, а потому что она умеет работать с актерами — это я вижу.

Сериал «Школа» вы считаете достойным?

ЮБ: Его не смотрел, видел «Все умрут, а я останусь». Это кино очень хорошего качества. Замечательные актерские работы.

Спасибо. Вы сказали, что актер зависит от режиссера. Как нужно работать с актером? То, что мы видим в студии — это явно авторитарный стиль. Всегда нужен такой стиль?

ЮБ: По-всякому можно работать, это зависит от личности. Мне нравится работать так, но можно и по-другому.

Как отличить гениального режиссера от талантливого?

ЮБ: Есть такой режиссер Ежи Гротовский, великий польский режиссер, и очень несладкий, кстати, человек, достаточно жесткий мужчина. Или великий Анатолий Александрович Васильев. Его уже никто не знает. Но это настоящий гений режиссуры 20 века. Я считаю его гением. Он мощнее Фоменко, Марка Анатольевича. Они — безумно талантливы, а он гений. И это другое! Гений просто делает другое. Как Марк Анатольевич, Фоменко, я могу научиться, в принципе, а как Анатолий Васильев — нет. Никогда. Если он приедет в Россию, я бы хотел у него учиться. Он обещал, что приедет и создаст свою лабораторию в 2013 или 2014 году. Я бы очень хотел у него учиться.

Какие вы качества цените в людях?

ЮБ: Говорить правду.

А зачем?

ЮБ: А так удобнее. Так удобнее самому с собой и с тобой удобнее окружающим. Если ты говоришь правду, ты для себя принимаешь решение: либо оставаться либо уходить. И если принял решение остаться, то добиваешься успеха. Если ты говоришь правду, ты — не идиот!

А еще есть качества?

ЮБ: Эстетическая составляющая. Я бы хотел, чтобы в театре играли красивые актеры. Мне кажется это важным. Не только эмоционально одаренные, но и красивые. Бывают, конечно, и исключения.

То есть если студиец выступил, все слушали его с интересом и вовлеченно, то ему можно пожать руку и поздравить с успешным выпуском? Достаточно одного раза? А вдруг это случайный успех?

ЮБ: Это может быть, но очень большая редкость — такой случайный успех. Это правило артиста — сцена мстит. Если ты не подготовился, то ты опозоришься. Нельзя не готовиться. Как правило, если ты не готовился, то на сцене произойдет позор.

Все-таки вероятность, хоть и малюсенькая, но существует, случайного успеха. Тогда, один раз, выходит, недостаточно выступить для того, чтобы зафиксировать свое успешное обучение в студии. Сколько, по-Вашему, раз, нужно выступить с успехом, чтобы понять, что результат закрепился?

ЮБ: Пять раз.

А при чем тут актерское мастерство?

ЮБ: Дело в том, что я помог ему башку поставить на место. Актерские занятия очень в этом помогают. Это сплошная логика. Не шаманство никакое. Простая четкая логика. Одно вытекает из другого. И я помог ему поставить цель. Он четко понял, что эта работа ему не нравится, но ему надо на ней находиться какое-то время. И он подумал: «А что же я трачу время впустую? Если я все равно здесь нахожусь, я буду тогда прилагать усилия и чего-то здесь добьюсь!» Все дело в том, что он погрузился в детали. И то же происходит в актерской работе. Погружение в детали. Вначале кажется, что это полная чушь, это не твое. А потом это увлекает! Оказывается, что это интересно! Вот так мы помогаем.

А вы специально готовитесь к занятиям?

ЮБ: Сейчас уже нет. Это, наверное, неправильно. Но я нахожусь в постоянном контексте, работаю каждый день. Специального нет такого отдельного мероприятия «подготовка к занятию». Но подготовка происходит фоном постоянно, т.к. я в этом живу. Готовлюсь ли я, когда перечитываю Станиславского? Готовлюсь ли я, когда смотрю спектакль? Когда смотрю кино? Я иду по улице и думаю: «Я не так что-то сказал, на том занятии» — это подготовка? Моя жизнь — и есть это сплошная подготовка к занятиям.

А структуру занятий вы как продумывали изначально?

ЮБ: Главная структура — это люди должны хотеть к тебе ходить. Вот и вся структура! Ориентир на потребителя!

А как вы приняли решение заниматься именно два часа, как выбирали набор упражнений, это же не просто с потолка взято?

ЮБ: Два часа — это просто так получилось, не я решил, мне задали такие рамки изначально, когда я начинал работать, и так привык. А набор упражнений создавался именно опытным путем, ориентируясь на людей — нравится ли это им, увлекает, или нет.